Волк и овцы или жупел в натуре

[Just-Teo]

На ТВ Виталий Вульф уже 15 лет, и за его спиной 150 программ. В основном о знаменитых актерах. Его передачи спорны, непредсказуемы, а оценки могут быть безапелляционны. Но Вульф — это знак качества, мера веса, и здесь уже не поспоришь



Гламур-для дураков



— У вас были провалы на ТВ?

— Конечно, у меня случались неудачи. Иногда я был холоден, “не загорался” от персонажа, делал что-то формально. Но уровень определенный я выдавал. У меня была очень неудачная передача, посвященная Марине Нееловой, моей любимой актрисе тех лет. Я так очаровался ее талантом, что передача получилась очень комплиментарной. Без попытки посмотреть на нее из глубины. Я был весь в Марине Нееловой, у нее внутри. Мы с ней дружили четверть века, а для работы это плохо. Надо себя сдерживать. У меня была средняя по уровню передача о Николае Гриценко.

— Но почему? Он же великий актер с драматической судьбой. Это у вас в передаче было, что он закончил свою жизнь в доме для престарелых, крал из холодильника еду, а больные старики за это его избивали?

— Нет, о таких вещах я никогда не говорю... Но провалов у меня не было, потому что природа наградила меня даром речи. А удавшиеся передачи у меня были о Татьяне Самойловой, о Степановой и Эрдмане, об Элизабет Тейлор, о Марине Цветаевой, за которую я получил ТЭФИ. Была очень шумная передача о Валентине Серовой. Я стал первым, кто посвятил ей программу.

— После этого сделали известный сериал о Симонове, который вы, наверное, не принимаете?

— А как его можно принимать?! Как можно показывать кадр, где Серова поет романс из фильма “Жди меня”, а потом появляется Марина Александрова. Такие вещи нельзя делать, потому что вы сразу видите разницу не только дарований, но и человеческих свойств. Серова имела феноменальный успех, потому что природа ее наградила тем, что сегодня мы называем сексуальностью. Она была поразительно женственна. Но зачем же сейчас девочку, начинающую свою жизнь в кино, у которой нет таких свойств, как у Валентины Васильевны, гримировать под Серову?

— Считаете, сейчас женщин-актрис с такой сексуальностью, как у Серовой, больше нет?

— Актрис, обладающих невероятной манкостью? Не назову. Талантливые актрисы сегодня есть в каждом театре, а вот чтобы была такая женская притягательность — не знаю. Все, что преподносится гламурными журналами, — это для дураков.

— А Рената Литвинова?

— Я очень хорошо к ней отношусь. Рената прелестная, милая женщина, очень приятная в общении, очень неглупая. Она сумела построить свой имидж. Но достаточно посмотреть мою передачу “Доронина в наши дни”, где Литвинова рядом с Татьяной Васильевной играет один и тот же кусок фильма “Еще раз про любовь”, и сразу все станет понятно.

— Но мужчины с сильной энергетикой есть?

— С мужчинами лучше, потому что есть замечательные актеры. Но сказать, что есть артисты, на которых, как когда-то в Америке кидались на Кларка Гейбла, или во Франции на Жана Габена, или в Советском Союзе на Олега Стриженова, — таких нет. Замечательный актер — Женя Миронов, но у него этих данных нет от природы.

— Но вы же делали программы о Домогарове, Певцове?

— Это хорошие актеры, с хорошими внешними данными. Но смешно называть их секс-символами.

— После ваших передач про этих актеров многие говорили: “Ну, Вульф совсем опустился”.

— И я это слышал. Но я не собираюсь оглядываться на чужое мнение. Я все время меняю темы, года, века, профессии своих героев. Вот, например, Андрей Панин меня заинтересовал давно — когда он играл на сцена МХАТа в спектакле Ефремова “Три сестры”. Когда я встретился с ним в жизни, то был в шоке. Мы с Аллой Демидовой в Канне поехали на Русский фестиваль, и с нами в автобусе сидел человек “не в форме”, который ужасно себя держал. Я раздраженно спросил: “Кто это такой?” Мне сказали: “Это артист Панин”. С этого я начал передачу о нем.

— А зачем вы об этом рассказали по ТВ? Это ведь слишком личное.

— Да, о Гриценко я бы такое никогда не сказал, потому что он был великий артист. Панин — человек очень талантливый, но он не дошел еще до планки Гриценко. Поэтому по отношению к нему я мог себе позволить, тем более что здесь был определенный поворот: сначала негативное отношение при личной встрече, но потом, когда я начал смотреть его картины, он меня заинтересовал. В “Водителе для Веры” Панин играет кагэбэшника Савельева с такой глубиной… Когда он видит актера Петренко с ребенком и говорит: “Проклятая работа” — это блистательно сделано. А когда он приехал ко мне домой и мы разговорились, я понял, что это очень закрытый человек, зажатый, глубокий, со своим внутренним миром.

— Но вы всегда делали программу о великих актерах, тогда при чем тут Дмитрий Певцов?

— Я считаю, что нужно обязательно делать программу о современных актерах и нельзя все время сидеть на древней истории. Ведь программу смотрят не только люди моего или среднего поколения, но еще и молодые. Так вот, возвращаясь к Певцову. Певцов — современный актер, ведущий актер театра “Ленком”. Я высоко ценю Марка Захарова и понимаю, что если Захаров дает Певцову бесконечно играть главные роли, значит, он знает, для чего это делает. Кроме того, Дмитрий, как оказалось, очень хороший человек.

— Это не профессия.

— Но это очень важно. А когда я смотрел фильмы с ним, то увидел поразительные работы. Вот “Турецкий гамбит” мне не понравился, но Певцов свой маленький эпизод сыграл просто замечательно. И в “Гибели империи” я смотрел на генерала Духонина и думал: неужели это Дима Певцов?! Это была великолепная актерская работа.

— Вы являетесь штатным сотрудником канала “Россия”. Разве не было так, что выходит сериал, где играет актер, и вам звонит руководство с просьбой-приказом: “Виталий Яковлевич, а не сделать ли нам программу про…” Ну и вы, как солдат, берете под козырек?

— Никогда. За все годы работы на втором канале мне никто не звонил и ничего не просил. Герои моих программ — мой выбор.

— Вам важна личная жизнь героев. Но она бывает сложна, закрыта, можно ли без нее обойтись в программе?

— Можно. Но дело не в личной жизни, а в истории жизни. Это разные вещи. Любой актер, любой режиссер — отражение своей личной жизни. Вообще, редко у кого из актеров была счастливая личная жизнь. Но это очень тонкие вещи, которые всегда складываются по-разному. Надо отличать быт от романтики. Быт мне никогда не интересен. Быт унижает. Была очень трудная, запутанная личная жизнь у величайшего актера и режиссера Олега Ефремова, которому обязаны и Табаков, и Галина Волчек тем, что они сегодня руководят московскими театрами. Они были созданы им. Умирал Олег Николаевич трудно, и не только от болезни, а еще и от душевного состояния...

Вот вы знаете, что меня пленяло в Диме Певцове? Я наблюдал, как Дима приезжал в “Современник” за Олей Дроздовой. Было видно, что он любит. А недавно мне прекрасно сказала Рената Литвинова: “Многие говорят, что стало очень трудно влюбиться”. Я никогда не думал об этом, но вот смотрел на Диму и понял, какая Оля счастливая.

— А я видел, как Филипп с обожанием смотрел на Аллу Борисовну, и тоже думал, какая же она счастливая. Вы не хотели бы сделать фильм про Киркорова?

— Нет, не хотел, шоу-бизнес — другая история, к тому же Дима Певцов из интеллигентной семьи, и это очень заметно. Он очень увлечен и спортом, и делом и верен Захарову и театру.

— Но сейчас считаются модными другие люди: Пореченков, Хабенский…

— Кем считаются? Хабенский, на мой взгляд, способный парень. Но если он сегодня герой Художественного театра, это лишнее доказательство, что Художественного театра давно нет.

— Он еще и герой киноэкрана.

— Не единственный. Если мы вернемся на 30 или 40 лет назад, то Тихонов или Олег Стриженов были героями экрана. С них брали пример. Они были символом, идолом и идеалом. А Хабенский просто очень много снимается. Это разные вещи. Сегодня я даже не могу сказать, кто у нас идеал.

— Владимир Владимирович Путин.

— Это весьма спорно. Я вижу его усталое лицо и понимаю, как ему нелегка та ноша, которую он несет. Но он вызывает уважение как человек, который не сказал ни одной глупости. По крайней мере, я этого не слышал. Только я от этого далек и никогда не принимал участия в общественной жизни. Я люто ненавидел Сталина, поскольку вся моя семья ненавидела его. У нас в семье были арестованы и расстреляны мамины братья. А их жены сидели по 18 лет. Поэтому хуже сталинского времени я не знаю.

— Ваши передачи, разумеется, субъективны — это ваш взгляд на людей. Раньше вы никогда не сводили счеты с нелюбимыми артистами, не уничтожали их, как вы это сделали с главной героиней фильма “Турецкий гамбит” Ольгой Красько?

— Да я вообще не знаю, кто она такая, я первый раз ее увидел.

— А ведь вы могли ее этим очень обидеть.

— Ну и что? Я как профессионал не могу смотреть самодеятельность на экране. Вот если я делаю передачу о настоящих актерах и кого-то не воспринимаю, то я себе такого никогда не позволю. А в данном случае речь идет о человеке, который вообще не владеет профессией. Это вообще не артистка. Ноль. Я могу быть очень жестким и категоричным человеком



Если каждое поколение говорит что раньше было лучше значит лучше всего человек жил в каменном веке